Витамины для территорий

В Ростовской области, как и в других регионах России, принято считать: чем больше средств частных инвесторов «закачивается» в территории, тем лучше. Особенно если речь идет о депрессивных районах. Но на деле оказывается, что привлечение инвестиций ради инвестиций может только усугубить проблемы территории.

«Дочки» и «падчерицы»

Районы с относительно низким уровнем жизни, с запущенным, разрушенным хозяйством принято называть депрессивными. Вернее было бы называть такие территории «падчерицами». Есть территории-«дочки» — это любимые властями и бизнесом процветающие районы. Нелюбимыми — «падчерицами» — территории могут стать по целому набору причин. К примеру, у районного главы администрации могут не складываться отношения с региональным центром по политическим причинам. Или район находится в удалении от крупных городов и к тому же малонаселен. Такие территории не интересны элитам. Есть, наконец, территории, которые стали «падчерицами» из-за исторических обстоятельств. В Ростовской области это в том числе приграничные шахтерские районы. Казалось бы, 600 километров границы с Украиной — серьезное преимущество. Однако именно вдоль границы расположены самые бедные районы. Совсем другая ситуация, к примеру, в Вешенской. Это удаленная территория, но там родился Шолохов, там хорошая охота, хорошие пейзажи, «очень внимательная» к области районная власть. Это любимая «дочка». Не всегда можно сразу понять, к какому типу относится территория. Цифры, статистика могут быть лукавыми. Можно, конечно, проехать по территории — но с первого раза тоже не все поймешь. Возьмем Ростов — это любимая или нелюбимая территория? Грязный, неухоженный город. В принципе, региональный центр должен быть «дочкой». Конечно, у Ростова показатели лучше, чем у других территорий. Но эти же показатели оказывают на город избыточное давление. Самые заметные последствия давления — пробки, преступность, большое количество деклассированных элементов.

Инвестиции и «хлам»

Одна из причин, по которой территории начинают деградировать, состоит в том, что эти районы заполнены инвестиционным хламом. Часто сторона, привлекающая инвестиции, не осознает ключевых рисков конкретного района. Таким образом, на территорию попадают ненадлежащие инвестиционные ресурсы. Инвестиции — это лекарство для территории. А еще вернее — витамин. Если не знать, какой витамин в какой дозе нужен конкретному пациенту, то можно ухудшить ситуацию. Поэтому состояние недоинвестирования порой оказывается лучше, чем переинвестирование. Большое количество инвестиционного хлама, например, усугубляет проблемы Ростова. В этом смысле донская столица похожа на Москву. Наш город не готов к приему всех «витаминов» без разбора. Статистика говорит лишь о том, сколько «уколов» сделано «пациенту». Получается, чем больше «уколов», тем лучше? Как и в случае с территориями «падчерицами» и «дочками», не всегда с первого раза можно понять, какие проекты можно записать в инвестиционные, а какие — в инвестиционный хлам. В случае с привлечением инвестиций в проблемные районы это понимание становится критически важным. Мы использовали территориальный подход для привлечения инвестиционных ресурсов в Краснодар пятнадцать лет назад — тогда этот город не был таким привлекательным, как сейчас. Такой же подход был задействован в Чувашии и на шахтерских территориях в Ростовской области. За несколько лет выработалась технология привлечения инвестиций и отсеивания инвестиционного хлама. Региону нужна «заточенная» под риски каждой территории генеральная схема привлечения инвестиций.

Финансовый баланс

Составление финансового баланса территории — первое, о чем стоит задуматься тем, кто привлекает инвестиции. На шахтерских территориях — в Гуково, Новошахтинске, Зверево — мы провели анализ и выяснили, что эти города имеют отрицательное сальдо. Средств из городов уходит больше, чем поступает. Дальше простейшая арифметика: если объем всех активов территории разделить на величину годовой утечки, можно увидеть, за какое время территория придет в окончательный упадок. Далее важно установить точно, по каким именно «трубам» идет утечка. В Новошахтинске больше всего средств вывозит население. В Гуково утечка идет за счет малого бизнеса. Мы посмотрели на портрет малого бизнеса — оказалось, что он агентирует внешнюю среду. Гуковские предприниматели-посредники по большому счету представляют интересы более крупного бизнеса из других территорий. Развивать малый и средний бизнес в нынешнем виде означало бы увеличивать размер финансовой дыры. Стало ясно, что городу необходимо производственное или сервисное направление малого бизнеса.

Риски территории

Еще один элемент территориального подхода: мы заметили, что в Гуково часть населения традиционно тяготеет к шахтерскому труду. Здесь имеют значение жизненные устои, влияние династий. Люди получают 10-11 тысяч рублей в месяц, но все равно идут в шахту, рискуют жизнью. Другие уезжают строить тоннели в Сочи или метро в Петербурге и Москве. В Зверево почти 40% мужчин постоянно работают за пределами города. Это серьезная угроза институту семьи. Отмечу, что при привычном отраслевом подходе к привлечению инвестиций такие нюансы не имеют значения. Шахтерский труд в нынешнем виде — это повышенный риск и профессиональные заболевания. Очевидно, что нужная территории инвестиция должна обеспечить работой шахтеров. Но при этом речь должна идти о современном, относительно безопасном предприятии. Кроме того, есть еще один «флажок», за который инвестор не должен выходить, — уровень заработной платы должен быть таким, чтобы шахтеры не уезжали на заработки в другие города. Впрочем, в Гуково живут не только шахтеры. В городе успешно работает филиал ростовского экономического университета. Есть и другие учебные заведения, которые пользуются популярностью. Значит, части гуковчан потенциально интересны интеллектуальные виды труда. В шахтах таких специальностей немного. Мы пришли к выводу, что в город нужно завести инвестиции, которые бы удовлетворяли эту потребность. В противном случае жители, ориентированные на интеллектуальные виды труда, будут покидать город. В результате стали ясны риски территории, ясны параметры инвестпроектов для блокирования рисков. Например, заработная плата на предприятии должна быть не менее 40 тыс. рублей, иначе не вернешь отцов, уехавших работать в «Мосметрострое». При этом расходы на зарплату не могут превышать 10% от себестоимости продукции — для того чтобы при очередном кризисе владельцы не начали сокращать издержки прежде всего за счет персонала. Проект с такими параметрами удалось найти — это производство кремния для солнечной энергетики. В этом проекте фонд заработной платы не превышает 4% в структуре издержек. Другой пример территориального подхода — молочный проект в Куйбышевском районе. На этой территории один из ключевых рисков состоит в быстрой люмпенизации населения, как бы обидно это ни звучало. Селяне потеряли мотивацию. Они не хотят работать и продавать продукты — молоко, творог — даже по очень высоким для территории ценам. Они утратили навыки трудовой кооперации, не осталось культуры производства и поставок. Для возрождения территории необходимо создавать сильный стимул для жителей села. Это, конечно, высокая заработная плата — не менее 30 тыс. рублей и современные условия труда. Сейчас мы «привязываем» к этой территории современный комбинат по производству детских молочных продуктов.

Проектные команды

Неблагополучные территории требуют постоянного внимания. Если не будет развития, эти районы останутся на содержании, продолжат деградировать. Наша практика показала, что для привлечения инвестиций, полезных для территории, необходимо изучить и четко обозначить риски. Если инвестор имеет серьезные намерения, то, зная о рисках, он может принять верное решение. Очевидно, что инвесторы не заинтересованы в «просаживании» территорий. За исключением, пожалуй, тех, кто хочет максимально быстро получить прибыль и уйти из региона. Радует то, что специалисты и главы некоторых администраций начинают переговоры с инвесторами с обозначения рисков — так, например, поступают в Куйбышевском районе. Территориальный подход — не самый простой для реализации. Проектов, которые были бы изначально «заточены» под нужды конкретных территорий, попросту не существует. Возможно, в Ростовской области со временем будет создана структура, которая займется комплексным инвестиционным планированием проблемных территорий. Кроме того, главы территорий должны быть непосредственными участниками проектной команды. Мэры и районные главы должны уметь говорить о рисках. Это означает, что региону уже сейчас необходима технология подготовки проектных команд.