Символика с печатью созидания

70-летие Ростовской области, которое отмечается в нынешнем году, лишь небольшой отрезок бурной многовековой истории донского края. И каждая эпоха имела свои символы, сотворенные людьми самой созидательной профессии — строителями.

Если вдуматься, первым строителем в наших местах был Петр I, неустанно стремившийся к расширению пределов Российской державы на юг. Пусть главный его проект — строительство на мысе Таганий Рог новой государственной столицы — из-за неудачи в турецкой кампании остался неосуществленным, политику отца продолжила «славная дщерь Петрова» — императрица Елизавета, величественная скульптура которой недавно установлена в центре Ростова. Именно по ее распоряжению в середине XVIII века на Нижний Дон прибыли военные строители во главе с инженером Ригельманом, построившие крепость, вокруг которой постепенно разросся крупнейший город и купеческая столица юга России.

Время не пощадило построек, возведенных в основном из земли и дерева. Память о первостроителях хранит возведенная на углу Б. Садовой и Крепостного стилизованная крепостная стена-редут, «ощерившаяся» старинными орудиями. Ее-то и можно считать первым строительным символом Ростова.

Короткий экскурс в историю позволяет лишь упомянуть замечательные храмы, украсившие все три донские столицы — Старочеркасск, Новочеркасск и Ростов и выросшие вокруг них жилые, торговые и административные кварталы. Так что нынешний строительный бум — не первый на Дону. Причем наши строители во все времена были людьми творческими и самобытными. Трудно найти более несхожие города, чем эклектичный, с купеческим размахом застраивавшийся в конце ХIХ века Ростов, по-военному прямолинейный, подтянутый Новочеркасск или многоязычный и разностильный Таганрог, будто перенесенный в наши края откуда-то из Средиземноморья.

Долгое время многочисленный торговый флот и Владикавказская железная дорога, построенная, кстати, более высокими темпами, чем в наше время — БАМ, перевозили преимущественно сельскохозяйственные грузы. Но все громче заявляли о себе донецкие рудники, которые не только обеспечивали углем всю Россию, но и дали импульс промышленному строительству на Дону. Причем Таганрог в этом плане начинал теснить Ростов.

Так, в разгар Первой мировой царское правительство, надеясь использовать дешевую рабочую силу, запасы угля, металла и местных стройматериалов, эвакуировало туда из Ревеля знаменитый Русско-Балтийский завод. Он должен был выпускать остро недостающие на фронте боеприпасы, поэтому строительство цехов шло небывало быстрыми для того времени темпами, уже через десять месяцев завод выдал первую партию артиллерийских снарядов.

Вот как вспоминала о порядках и условиях труда на стройке Елизавета Кибиряева-Кузнецова:

— Мы подносили бетон к кладке. К вечеру девушки с ног валились от усталости, а получали гроши, значительно меньше, чем мужчины, да и из той получки часто делались вычеты. Терпели, терпели и, наконец, сговорившись, взяли и бросили носилки. Строительство застопорилось, прибежали мастер, прораб, инженер, ругались, кричали, грозили увольнением. Но нужда сделала нас храбрыми…

Как видим, в отличие от кинорежиссера Станислава Говорухина, то поколение без особого пиетета относилось к «России, которую мы потеряли» и ее вековому укладу. В частности, когда уже в советское время понадобились материалы для строительства заводского клуба, рабочие «с огоньком» разобрали на кирпичики расположенную по соседству старинную Михайловскую церковь. Сам же завод, неоднократно поменяв названия и выпуская из своих цехов то одни из первых отечественных мотоциклов, то самые передовые для своего времени комбайны, то новинки мирового автопрома, по-прежнему входит в число градообразующих предприятий второго по значению города Ростовской области — Таганрога.

В 30-е годы почти весь Дон превратился в огромную стройплощадку, причем выбор места для новых заводов диктовался не только экономическими, но порой и прозрачными политическими мотивами. В частности, развернув в Новочеркасске строительство паровозостроительного завода (нынешний НЭВЗ) и других промышленных гигантов, власти рассчитывали за счет приезжего пролетариата «разбавить» присущий местному населению независимый казачий дух. Как показали события 1962 года, это удалось не в полной мере.

Но главным символом этой эпохи, безусловно, стал «Ростсельмаш». Генеральный проект завода был утвержден в марте 1927 года Советом Труда и Обороны страны. В заводском музее хранится датированная примерно тем же временем фотография одинокого на фоне необъятной степи домишка, в котором жили десятники и техники-изыскатели. Но уже вскоре сюда хлынули «сезонники» со всей страны. Многие приезжали целыми артелями с бережно завернутыми в тряпицы кельмами и мастерками. Прочий нехитрый инвентарь — ломы, лопаты и ручные тачки получали на месте.

Но постепенно ручной труд заменялся машинным. Были сооружены арматурный и бетонный заводы, позволившие впервые в Советском Союзе внедрить в практику промышленного строительства сборные конструкции из железобетона. Наглядный урок получила и американская фирма «Френк Чейз», которая в расчете на нехватку у нас квалифицированных специалистов, заломила баснословную цену за проект цеха серого чугуна. В итоге цех построили по проекту наших инженеров, и обошелся он втрое дешевле американского. Еще одни пример: для кузнечно-прессового цеха требовалась мощная вентиляция с дорогостоящими электромоторами. Ростсельмашевские кулибины разработали проект естественной вентиляции с помощью ступенчатой крыши, которая надежно прослужила несколько десятилетий.

15 июня 1930 года начальник Сельмашстроя и первый директор завода Н.П. Глебов-Авилов зачитал на слете ударников приказ о завершении (на год раньше срока) строительства завода. Жизнь, правда, вскоре заставила внести свои коррективы. Изначально завод проектировался под производство сеялок, сноповязалок, конных ходов и т.п. традиционной крестьянской утвари, однако к этому времени на полях всего мира уже появилась техника другого поколения. И спустя всего полгода после официального завершения стройки она закипела с новой силой — на территории в 4 га началось возведение огромного комбайнового цеха.

К началу жатвы-1932 с заводского конвейера уже пошли первые зерноуборочные машины. А в 1937 году ростовский комбайн был удостоен на международной выставке в Париже золотой медали и диплома гран-при. Замечательный трудовой подарок в ознаменование образования Ростовской области, как сказали бы в старые добрые времена!

Волею судьбы строители получили на заводе почти постоянную прописку. В годы, именуемые застойными, «Ростсельмаш» стал ареной всесоюзной ударной стройки, в ходе которой на его территории фактически появилось несколько новых, объединенных технологической цепочкой заводов. Поскольку кадровых строителей и прибывавшей по комсомольским путевкам молодежи не хватало, приходилось прибегать к услугам контингента ЛТП, размещенного прямо за заводским забором. А руководство предприятия все продолжало выбивать средства на дальнейшее расширение производства, ввод новых мощностей, строительство жилых домов и общежитий для продолжающего расти коллектива.

Казалось, стройке быть вечной, но поток бюджетных вливаний внезапно иссяк. И не только потому, что у легендарного Юрия Пескова, ногой открывавшего, по словам Ельцина, двери в кремлевские кабинеты, не нашлось такого же энергичного и пробивного преемника. Просто наступили времена, когда все научились считать деньги. В том числе новая команда руководства завода, которой хватило «осколков» мощностей былого «Ростсельмаша», чтобы организовать там производство более современной конкурентоспособной сельхозтехники.

Только не следует смотреть на историю прославленного завода и ее творцов свысока. Ведь если бы не заложенная ими основа, то не было бы сегодня ни конвейера, с которого сходят комбайны «Вектор» и Acron, ни, возможно, самого российского села.

А теперь перенесемся из Ростова вверх по течению Дона, где он у Цимлянска делает большую излучину. Вот так же резко развернулся в послевоенную пору весь уклад жизни цимлянского края, большая часть которого ушла на дно рукотворного моря.

Эпопее строительства Волго-Донского канала была посвящена публикация в предыдущем номере нашего журнала, и мы останавливаться на ней не будем. Отметим только, что на протяжении 50-х и позднее символом №1 Ростовской области были архитектурно выразительные и увенчанные памятниками сооружения шлюзов на входе в Цимлянское водохранилище. Но уже в 70-е годы слава Волго-Дона померкла на фоне развернувшейся по соседству новой гигантской стройки.

Строительство «Атоммаша» совпало с расцветом, точнее, началом конца административно-командной системы с ее регулярными рапортами «дорогому товарищу Леониду Ильичу Брежневу» и барабанными лозунгами типа: «Досрочно построим — досрочно освоим» и «Экономике быть экономной». Хотя на деле об экономии как раз не думали. На железнодорожной станции месяцами простаивали пассажирские составы, доставившие сюда «добровольцев» и превращенные росчерком начальственных перьев в общежития на колесах. Чтобы сократить время на строительство автодороги из города на стройплощадку, топкий от грязи чернозем застелили новенькими железобетонными плитами. А главный корпус завода запроектировали таких размеров, что работающие на его крыше строители передвигались по ней на велосипедах.

Злые языки поговаривали, что выбор места для размещения «Атоммаша» был не столько экономическим, сколько политическим — на этом настояли тогдашние руководители области, пожелавшие, чтобы на Дону появился еще один промышленный флагман и новый город с полумиллионным населением. Видимо, не нашлось среди них профессионалов, знающих о коварных просадочных свойствах здешних грунтов. Они дали о себе знать спустя несколько лет, когда десятки еще новеньких многоэтажек Волгодонска пошли трещинами. А если бы и нашлись, то кто бы их слушал?!

Финал стройки во многом походил на ростсельмашевский, но из-за поднявшейся в конце 80-х «антиатомной» истерии обернулся более тяжелыми последствиями. Заодно с «Атоммашем» было заморожено на десять с лишним лет и строительство Волгодонской АЭС. А в громадных, частично уже оснащенных уникальным оборудованием заводских цехах воцарилась тишина…

Пока специалисты по макроэкономике спорят, было ли строительство гиганта атомного машиностроения ошибкой или нет, завод мало-помалу приспосабливается к новой жизни, освоив производство оборудования для нефтяной промышленности и других успешных отраслей. Возможно, со временем здесь все-таки будут делать и реакторы, благо, «антиатомная» волна давно улеглась и местная АЭС не только дает ток, но и планирует ввод новых блоков. А закаленная атоммашевская гвардия, приобретшая на всесоюзной ударной новый бесценный опыт, широко применяет его на стройках Ростова, Москвы, олимпийских объектах Сочи, словом, по всей стране. Соревнуясь уже не за победу в соцсоревновании, а за успех на конкурсах престижных подрядов. И отметки в трудовых книжках о былой работе в легендарном «Заводстрое» или «Жилстрое» заменяют волгодонцам визитные карточки и рекомендательные письма.

Свои зарубки на древе истории оставляли не только индустриальные стройки. Символом перехода от холодной сталинской эпохи к оттепели для многих городов страны являются хрущевки, в которых и поныне еще проживают миллионы россиян.

Ростовчанам в этом смысле не очень повезло, а может быть, как раз наоборот. Архитекторы старались размещать неказистые панельные пятиэтажки в глубине жилых кварталов, а в центр города их вообще не пускали.

Первый опыт массового жилого строительства в области пришелся на 50-е годы, когда на пр. Ленина в Ростове возвели 180 тыс. кв. метров жилья. А в 60-70-е в строительную площадку превратилась вся донская столица. Город рос ввысь и вширь за счет включения в его черту Александровки и освоения новых земель на Западном. Одно из памятных событий тех лет — открытие моста через Дон в створе пр. Ворошиловского. Его ждали не меньше, чем сегодня ожидают нового моста в створе пр. Сиверса.

После того как в 1963 году было завершено восстановление разрушенного в годы войны здания драмтеатра им. Горького — знаменитого конструктивистского «трактора», первоочередной задачей стало благоустройство новой главной площади областного центра и всей области — Театральной. Предусматривалось развернуть ее в сторону Дона, что и было осуществлено в 70-80-е годы. Однако идея сооружения Театрального спуска от центра города к реке заглохла, и только в наши дни происходит массовый снос трущоб, на месте которых возводятся комфортабельные многоэтажные здания.

С каким настроем вступила Ростовская область в ХХI век? Можно без преувеличения сказать, что все последние годы жизнь Дона символизируют строительные краны.

В нынешнем году строители намерены превзойти рекордный уровень сдачи жилья, достигнутый в 1987 году, и шагнуть дальше. В моду входят самые современные материалы, строительные технологии и «эксклюзивные» проекты, подсмотренные в разных странах мира. Некоторые уголки Ростова и других городов стали смахивать если не на Берлин, то на Кипр, что даже вызвало ропот краеведов, упрекающих архитекторов и их заказчиков в утрате самобытных традиций донского градостроительства.

Кого-то возмущают растущие на фоне исторических кварталов первые ростовские небоскребы, другие, наоборот, считают, что только реконструкция спасет старый центр. На вкус и цвет товарищей нет. Дождемся, во что выльется и стартующая скоро застройка Ливенцовского жилого массива, который превзойдет по площади Западный и Северный вместе взятые. Удастся ли властям и строителям сдержать обещание сделать Ливенцовку одним из самых красивых и комфортных районов донской столицы? Хочется в это верить. Как и в благополучную реализацию планов по благоустройству и продлению ростовской набережной, первая очередь которой была построена еще в труднейшую послевоенную пору.

А вот строительства на территории области новых индустриальных гигантов нет и не предвидится, хотя реальный сектор экономики набирает на Дону силу и число новых предприятий растет. Примером современного подхода к промышленному строительству можно считать Ростовский электрометаллургический завод, первая очередь которого этим летом введена в строй в Шахтах. Предприятие отличает не только высокая техническая оснащенность, но и рациональная компоновка производства, отсутствие основных фондов, которые держатся «про запас». По объему продукции, «снимаемой» с 1 кв. м производственных площадей, завод в Шахтах будет одним из передовых и эффективных предприятий в России и во всей Европе.

Прямым продолжением дела строителей Волго-Дона можно считать проведенную без помпы и шумихи реконструкцию Кочетовского гидроузла. С ее завершением наша главная река превратилась в мощный транспортный коридор, включенный в систему международных перевозок.

Список вновь вводимых объектов повышенной экономической и социальной значимости постоянно растет. По всему видно, что отрасль переживает новый подъем. Одной из главных тенденций развития стал массовый ввод качественного, причем в плане не только комфортности, но и внешнего вида, жилья. Никто не ограничивает фантазии архитекторов, получивших возможность разрабатывать и реализовывать самые оригинальные и смелые проекты. Налицо подъем и индустриального строительства. Не только в Ростове, но и по всей области формируются промзоны, которые становятся площадками для размещения новых современных производств. Возможно, нынешним новостройкам не хватает монументальности и пафосности, присущих их предшественникам, зато они более утилитарны и отвечают ожиданиям всех групп общества. И наверняка какие-то из них смогут со временем претендовать на роль символа, напоминающего о жизни области на рубеже ХХ и ХХI веков. Мы воздержимся от собственных оценок и комментариев, пусть такой выбор сделает сама история.