Как потомок персидской знати вагоны с ракушечником разгружал. «Наверное, кому что на роду написано. В моем случае сработали гены: и отец, и отчим были строителями. Я уже в школьном возрасте знал, что никакой другой профессии для себя не хочу, — вспоминает Александр Николаевич. — Мои родители после института переехали на Дальний Восток, где я родился, а через несколько лет попали в азербайджанскую Нахичевань — на родину отца. Он был из влиятельной аристократической семьи иранских персов. Хорошо помню своего деда — он был долгожителем. Когда мой 105-летний дед шел по центральной улице Нахичевани, прохожие расходились в стороны, снимали головные уборы и кланялись ему. Дед был всегда элегантно одет: любил светлые брючные костюмы и соломенные шляпы».
Родители Огородова не сошлись характерами: властная женщина и мужчина горячих южных кровей частенько ругались, и вскоре у Александра Николаевича появился отчим. «Он работал на стройке в Нахичевани, и все летние каникулы я проводил у него на работе: разгружал вагоны с ракушечником, таскал кирпичи, мешал бетон. Словом, выполнял черновую работу. Но ни на секунду даже не задумался: «Как же это сложно — работать на стройке! Поищу-ка для себя что-то полегче! Я, как сейчас модно говорить, получал абсолютный кайф».
Колотил подчиненных за лень. В 1964 году по окончании Бакинского горного техникума Александр Николаевич попал по распределению на Байконур. Там же встретил свою судьбу — Валентину, с которой живет вместе уже более 50 лет, там же родился и их сын, который пошел по стопам отца.
На Байконуре Александр Огородов дважды ремонтировал гагаринский старт, а также занимался строительством объекта Н-1, откуда впоследствии был запущен знаменитый «Буран». А в 1971 году, в 25 лет, за работу на стратегических объектах получил орден Трудового Красного Знамени.
«И хотя я всегда был очень трудолюбивым и все объекты сдавал в срок, конечно, не мог ожидать такой высокой награды, — отмечает он. — Орден давали одному из 45 тысяч человек. И вот им наградили меня, 25-летнего пацана!»
Александру Николаевичу всегда был свойственен ответственный подход в работе. Девиз его жизни: дал слово — выполняй! А еще он был темпераментным и даже... драчливым!
«Меня всегда раздражали бездельники. Стыдно признаваться, но если кто-то из моих подчиненных ленился, срывал сроки, я по молодости лет их поколачивал. Я ведь десять лет занимался боксом в трудовых резервах, так что сила была! До сих пор помню двух разгильдяев с Байконура, бывших заключенных. Они воровали инструменты со стройки, курили анашу, издевались над молодыми солдатами. Я этого вытерпеть не мог. До тяжких телесных с моей стороны, разумеется, не доходило, но подзатыльников я им раздал немало, — смеется Александр Огородов. — Думаю, если бы не мой боевой характер и трудолюбие, не получил бы от государства самых высоких наград».
На Байконуре Александр Николаевич провел восемь лет, затем переехал с семьей в Москву, где почти весь оставшийся отрезок трудового пути проработал начальником СМУ одной из воинских частей. Но космодром в пустыне до сих пор вспоминает с огромной теплотой: «Это было самое потрясающее время. И я хочу поздравить всех причастных с грядущим Днем космонавтики и пожелать им только удачных стартов!».
 | |
|
|
Начальник штаба космонавтов Иван Борисенко (второй справа) инструктирует космонавтов перед полетом.
|
 | |
|
|
Трудовой путь Александра Огородова был отмечен множеством
высоких государственных наград.
|
 | |
|
|
На въезде в город Байконур (ранее Ленинск)
|
Два укромных местечка для двух генсеков. За свою профессиональную жизнь Александр Огородов построил множество военных и гражданских объектов. «Министерство обороны получает очень сложные заказы, так что на второстепенных объектах мне работать не приходилось, — рассказывает он. — Строил шестой госпиталь в Москве, главное здание Минобороны, две гостиницы-свечки для московской Олимпиады, в одной из которых предполагалось расселить американскую делегацию, принимал участие в ликвидации последствий взрыва атомного реактора на Чернобыльской АЭС и успел даже получить облучение дозой в 78 рентген».
В 1979 году Александра Николаевича перебросили на Валдай. Поручили строить дачу для самого Леонида Брежнева. Под нее было отведено 117 гектаров в районе знаменитого озера. Интересный объект с двумя пляжами и уютным домиком был построен в короткие сроки — всего за три года. Жаль, что побывать на новой даче Леонид Ильич так и не успел...
Зато другой генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев очень полюбил дачу, которую также построил Александр Огородов. Речь о том самом знаменитом доме в Форосе, где первый и последний президент СССР «сидел под арестом» во время ГКЧП.
«Дача в Форосе — один из самых сложных объектов, который я строил, — подчеркивает Александр Николаевич. — Местность в том районе оползневая, пришлось забивать 12-метровые сваи и все материалы поднимать в гору, что называется, на своем горбу — транспорт туда подъехать не мог. Но в итоге семья Горбачевых осталась очень довольна».
В 1986 году Александра Огородова вновь нашла высокая государственная награда. За выдающиеся достижения в области развития народного хозяйства, а также за укрепление оборонной мощности СССР он получил орден Октябрьской революции — второй по значимости на тот момент после ордена Ленина.
 | |
|
|
Фасад дачи Леонида Брежнева на Валдае был облицован мрамором.
|
 | |
|
|
Внутреннее убранство Брежневской дачи на Валдае.
|
Генерал-майор и два ангела-хранителя. Александр Николаевич всегда работал на военных должностях, но оставался «гражданским». Однако звание он все-таки получил. Правда, не от Министерства обороны, а от Терского казачьего войска — уж очень впечатлились казаки его заслугами перед строительной отраслью России. Сегодня он почетный генерал-майор. Есть у него и парадная форма, и обязанности перед войском: он участвует в сборах, а также выполняет небольшие поручения по строительному профилю.
«На работе я сталкивался с крайне опасными ситуациями. К примеру, на Олимпиаде. Как-то поздно вечером шел с совещания через вентиляционное помещение и услышал женский крик. Бросился на помощь и упал на вентиляционную трубу, прямо на задвижку. Эта задвижка мне моментально щеку разорвала. Крови было больше литра. В травмпункте зашили неудачно, только на следующий день «перезалатали» в госпитале им. Н. Бурденко. Шрам остался на всю жизнь».
После нескольких несчастных случаев, в которых Александр Огородов оказывался на грани жизни и смерти, он поверил в Бога и в 44 года принял крещение. Теперь он точно знает, что у него всегда был ангел-хранитель. Вернее, целых два. Вторым он считает жену Валентину.
«Не будь ее рядом, не будь ее заботы и внимания, не видать мне карьеры! — говорит он. — Я ведь за жизнь дома толком и не был: сплошные командировки. А она все это вынесла, не предала. Я ее безумно люблю и бесконечно благодарю за все».
13 марта 1991 года президент РСФСР Борис Ельцин подписал указ о присвоении Александру Николаевичу Огородову звания «Заслуженный строитель России». В том же году Александр Огородов организовал собственную строительную фирму, где и по сей день остается на позиции генерального директора. Но по большей части дела в ней ведут сын и зять Александра Николаевича. А сам он, поселившись с женой в коттеджном поселке неподалеку от Москвы, занимается коллекционированием монет, обожает долгие прогулки и каждый год ездит с супругой в Сочи.
А еще он очень гордится современными строителями и теми объектами, которые они возвели за последние годы. Особенно впечатляет Александра Николаевича Крымский мост, в строительстве которого он бы и сам принял участие, будь такая возможность.
«Жизнь прошла интересно, жаловаться грех, — улыбается он. — Если бы ее нужно было прожить заново, я бы ничего не изменил. Строитель — самая лучшая профессия, созидательная. А приносить пользу людям — разве этого мало для счастья?»
