Доброе начало
— Благодаря уникальному человеку, благодетелю Петру Ивановичу Задирову наш храм состоялся. Однажды мы с ним беседовали, и он сказал, что недавно вернулся из Антарктиды, где находится много наших людей, но у них нет церкви. Раньше были туровые храмы — корабельные, а сейчас вообще нет. Я ответил: «Так какие проблемы, давайте построим».
Буквально через две недели после этого разговора от Задирова, встретившегося накануне с патриархом Алексием II, поступил звонок: «Срочно представляйте эскизы, патриарх сказал, что будет смотреть, и уже дал задание другим фирмам представить эскизный проект храма в Антарктиде».
Европейские проектные организации представили свои эскизы, и мы тоже представили два варианта эскизных проектов. Алексий II выбрал и согласовал эскизный проект Светланы Рыбак. У нее была концепция своеобразного маяка — стройная композиция деревянного зодчества.
Мы вылетели в Антарктиду изучать местность, выбирать место и знакомиться с погодными условиями, а также исходными данными, прежде всего по грунту — там скалистая вулканическая порода, поэтому и грунт скальный. С нами был священник — бывший капитан большого сухогруза, очень внимательный монах, отец Георгий.
После изучения данных выбрали место, освятили крест и приступили к полному анализу и проектированию. Выяснили, что возвести высокое здание невозможно, поскольку там, в Антарктиде, неимоверно сильный ветер. Если у нас в городе ветер 20-25 м/с уже обрывает провода и ломает деревья, то там скорость ветра достигает 50-60 м/с. Высота нашего церковного сооружения — 15 метров. Трудиться приходилось в самых специфических погодных условиях.
Холод — не преграда
— Нашему авторскому коллективу было ясно, что при проектировании храма необходимо соблюсти все православные каноны: должны быть и звонница, и колокол, и купол. Было решено остановиться на концепции оборонного деревянного зодчества, когда стены уходят вверх не вертикально, а с наклоном. Такой способ называется облам.
Далее мы выбирали, где же его рубить. Сначала долго рассматривали европейскую часть земли. Затем думали, какое дерево выбрать. Я интуитивно чувствовал, что все равно мы остановимся на нашем алтайском кедре, родном, сибирском, который считается лучшим деревом для храма. Нам было выдано поручение организовать площадку для рубки, выбрать дерево на заготовку и, конечно, вписаться в экономику. Раньше древние мастера, когда дерево заготавливали, три-четыре года его высушивали. Сейчас, к сожалению, такой возможности нет.
Когда мы срубили храм, то еще год он выстаивался в срубе, и только после этого мы его разобрали, пронумеровали бревна, загрузили их в шесть фур, которые шли из Барнаула через Польшу в Калининград. Уже в Калининграде мы загрузили бревна на теплоход «Сергей Вавилов», и оттуда рейс шел до Антарктиды два с половиной месяца. Мне пришлось договориться и с таможней, и с руководством морского порта, чтобы на борту находился наш конструктор и ухаживал за деревом: открывал, проветривал его, чтобы дерево не загнило и в целости достигло антарктических берегов. Таможня вообще очень сильно помогала: когда шесть фур с огромным количеством строительных материалов загружали, нам помогали все описывать. Когда таможенники узнавали, что это материалы для строительства первого православного храма в Антарктиде, то охотно шли нам на помощь.
Остальные строители прибыли в Антарктиду на самолете. Иногда мы не могли ни с первой попытки, ни со второй улететь в Антарктиду из Пунта-Аренас — самого южного города Чили. Оттуда до острова Ватерлоо погода меняется в течение пяти минут, и за это время летчику надо принять решение — лететь или нет, потому что если взлететь при плохой погоде, дальше уже точка невозврата.
Мерить душу с простым постоянством
— С декабря по февраль 2004 года, работая много и упорно, наши славные строители возвели храм на прибрежной скале возле научной станции «Беллинсгаузен», которая располагается на острове Ватерлоо. Время года было выбрано удачно: именно в зимние месяцы в Антарктиде самая благоприятная погода.
Конечно, трудностей было много, как и всегда, когда строишь храм. Доходило даже до больших травм...
В середине февраля 2004 года произошло освящение храма. С тех пор там идут службы, звонят колокола.
Бывает, что на звон колокола собираются пингвины и дружной струйкой текут к храму. Отец Георгий всегда узнавал их и даже дал всем пингвинам имена. За деревом, конечно, надо постоянно ухаживать — в Антарктиде очень сильный горизонтальный ветер, периодически ветроизоляцию верхнего слоя нужно покрывать разными мастиками и специальными материалами.
Священник в храме меняется раз в год, но не всегда — иногда он остается в штате полярников. Экипажи полярников тоже меняются раз в год, в феврале.
Уже более 17 лет храм служит на континенте белого безмолвия.
В деревянном теплом храме под завывание бьющей в стены бури слова молитв звучат особенно проникновенно.
