Сильный заказчик, переход к системе управления требованиями, автоматизация рутинной части работы эксперта, повышение качества проектирования — все это не мечты, а вполне реальные задачи, которые ставит перед собой Главгосэкспертиза России. «Вестник» попросил руководителя ведомства Игоря Манылова рассказать о том, какие шаги предпринимаются сегодня для достижения этих задач.
Игорь Евгеньевич, один из проблемных моментов, с которыми приходится сталкиваться институту экспертизы, — это слабый заказчик. Как, по вашему мнению, можно изменить ситуацию и добиться того, чтобы из категории слабого заказчик перешел в разряд сильного?
Роль заказчика ключевая на всем жизненном цикле объекта — с момента его замысла и до сдачи в эксплуатацию, и даже до момента, в который его решат снести. Второго такого значимого для объекта лица просто не существует в природе. Заказчик формирует задание на проектирование, определяет основные параметры объекта. И если он не обладает нужными компетенциями, не ориентируется ни в экономике, ни в технике, то все это перекладывается на плечи проектировщика, того лица, которое должно не придумать, а выполнить задание, облечь замысел заказчика в надлежащий вид.
На этапе экспертизы мы наблюдаем такую картину: заказчик отстранен и появляется только в тот момент, когда ошибок наделано много, а отрицательное заключение не нужно. Что мы делаем для того, чтобы исправить эту ситуацию?
Во-первых, создана система планирования, при которой мы стимулируем всех заказчиков, и особенно тех, кто много строит, составлять планы. Есть специальный сервис, который позволяет внести в систему данные обо всех планируемых объектах, и благодаря этому эксперты могут заранее предупредить заказчика о возможных трудностях и опасностях. Во-вторых, мы проводим большую работу по дополнительной профессиональной подготовке. В нашем учебном центре работает Школа эффективного заказчика, разработаны большие корпоративные продукты, которые предназначены для обучения сотрудников крупных компаний. Подготовку у нас проходят сотни руководителей, инженеров и проектировщиков, что тоже способствует «усилению» заказчика.
Третий момент — на стадии экспертизы мы стараемся привлекать к взаимодействию с проектировщиком и заказчика. К сожалению, ранее в практику вошла такая система: заказчик делал доверенность на имя проектировщика, на плечи которого в итоге ложилась вся работа, связанная с проведением экспертизы.
Есть ли у заказчика понимание, что ему нужно менять свою позицию на этапе планирования и проектирования?
Есть, и мы убеждаемся в этом, когда видим, как уверенно растет число участников наших обучающих программ и тех, кто пользуется нашими сервисами. Да, возможно, немного хромают общегражданское строительство и возведение социальных объектов, где в роли заказчика выступают организации, редко сталкивающиеся со стройкой. Но когда речь идет о заказчиках, на счету которых тысячи возведенных объектов, то мы видим, насколько сильно за последние несколько лет укрепились их управленческие офисы.
А если посмотреть на ситуацию с точки зрения эксперта — с одной стороны, это облегчает его работу потому, что он может предупредить какие-то ошибки на этапе согласования с заказчиком, а с другой, на его плечи ложится дополнительная нагрузка по коммуникации…
Да, сегодня это выглядит как дополнительная нагрузка, и у экспертов на работу с заказчиком уходит колоссальное количество времени. Но если эта работа построена системно, то в процессе экспертизы все происходит гораздо легче, хотя и приходится повозиться на старте.
Если мы на самой начальной фазе провели экспресс-оценку — просмотрели документацию, выявили острые критические вопросы, проработали их с заказчиком, то на стадии экспертизы это экономит наши финансовые и временные ресурсы. Позволяет избежать того, что на последующих этапах мы будем делать лишнюю работу, и эксперты это прекрасно понимают.
К слову об облегчении работы эксперта — в начале года Главгосэкспертиза России запустила тестовую версию Базы типовых замечаний. Делает ли она работу эксперта легче?
Об облегчении в данном случае можно говорить очень условно. В плане технологии оформления замечаний — да, она предлагает эксперту набор шаблонных решений со ссылками на соответствующую нормативную базу, которая изложена в стандартном варианте. Это облегчает сам процесс подготовки замечаний. Но нюанс в том, что работа эксперта не должна сводиться только к поиску и выявлению ошибок и качественному оформлению замечаний. Хотелось бы, чтобы вообще не было оснований для замечаний, поэтому мы рассчитываем на то, что переход на систему типовых замечаний и ее оцифровка приведет нас к системе управления требованиями, которая позволит заведомо избегать ошибок.
Отработка типовых замечаний — это по сути предтеча внедрения в сфере экспертизы искусственного интеллекта, вокруг которого сегодня разворачиваются очень жаркие споры. На ваш взгляд, сможет ли когда-нибудь ИИ заменить труд эксперта?
Это риторический вопрос. Тема ИИ касается экспертизы, поскольку экспертная деятельность — это деятельность интеллектуальная, в котором умственная составляющая является ключевой. И именно поэтому оседлать ее искусственным интеллектом не так просто.
Да, есть какие-то рутинные процессы, которые мы сами автоматизируем при помощи информационных технологий, но быстро научить машину полностью заменять творческую составляющую нельзя.
Перед нами действительно стоит подобная задача в части отработки типовых замечаний. В дальнейшем мы сможем обучить машину выдавать замечания на проектное решение, и на этом этапе ИИ даже может быть конкурентом человеку, ведь скорость распознавания и обработки данных и генерации решений у него выше, чем у среднестатистического работника. Но это небыстрый процесс, поскольку для того, чтобы ИИ полностью заменил эксперта, нужно, чтобы вся строительная отрасль перешла в информационную среду и стала единой экосистемой, а на это мы отводим время как минимум до 2030 года.
Однако задача по управлению жизненным циклом объекта капитального строительства гораздо выше этого, и человеческого начала здесь тоже гораздо больше. Сейчас мы не форсируем данную тему и движемся от глобального к локальному, ведь глобальная задача — не перевести всю стройку под руководство искусственного интеллекта, а сделать ее эффективной, научиться управлять жизненным циклом объекта с помощью информационных технологий, включая ИИ.
Я считаю, что управлять жизненным циклом будет человек, а искусственный интеллект — это инструмент, который специалист сможет использовать в работе для разгрузки.
Сегодня все чаще звучит мнение о том, что одним из наиболее перспективных направлений развития строительной отрасли является цифровизация инженерных изысканий. Главгосэкспертиза России уже начала работу в этом направлении в рамках образовательного проекта «Экспертиза будущего 5.0». На каком этапе она находится сейчас?
Мы здесь пошли по принципу «курица по зернышку клюет». У нас есть отчеты об инженерных изысканиях, те материалы, которые поступают на экспертизу. Мы видим, что многое в этой процедуре отпущено на субъективное усмотрение, много электронной бумаги, это не машиночитаемые данные, которые хранятся в виде файлов, текстов и чертежей и которые нельзя быстро обработать и на их основании получить полезную информацию о конкретном объекте и в целом о системе изысканий.
Сфера изысканий, если честно, немного отстала в плане применения информационных технологий. Да, сегодня изыскатели, работающие в полях, используют современный исследовательский инструментарий: лазерную технику, дроны. Все это сопровождается технологиями, связанными с получением, обработкой и анализом данных. Но, к сожалению, единого системного решения пока не сформировалось.
Именно поэтому мы вместе с НОПРИЗ, Мосгоргеотрестом и профессиональными изыскателями начали с того, чтобы оцифровать отчеты и перевести их в XML-формат. И эта работа повлекла за собой новые трудности — обнаружилось много неструктурированных данных и беспорядка. Сейчас мы, с одной стороны, причесываем то, что можно причесать, а с другой, вырабатываем стратегию цифровой трансформации сферы инженерных изысканий, пытаемся выработать подходы к ней. Надеюсь, что в ближайшие полтора-два года удастся сделать определенный рывок.
Вы упомянули работу с НОПРИЗ. Насколько мне известно, в последнее время Главгосэкспертиза активно взаимодействует также с НОСТРОЙ и другими отраслевыми сообществами. Какие вопросы являются приоритетными при консолидации усилий?
Самый важный для нас вопрос — это качество проектирования. Сегодня мы по поручению министра строительства и ЖКХ РФ объединили усилия, чтобы замотивировать СРО, проектировщиков и изыскателей выстраивать системную работу по его повышению.
Проблема в том, что наше регулирование не предполагает возможности дисквалификации организации из объединения. Мы готовим списки организаций, имеющих проблемы с качеством выполнения проектных работ, вместе с НОПРИЗ, в структуре которого есть специальный орган, рассматривающий такие моменты, как инцидент, пробуем выносить их на обсуждение.
Однако важно не только обнаружить брак и исключить его, но и стимулировать положительные практики. Это можно сделать при помощи системы рейтингования. Она сейчас разрабатывается, и мы активно участвуем в этом процессе, поскольку обладаем большой базой данных об отрицательных заключениях, на основании которых можно сделать вывод о деятельности той или иной организации.
Это, кстати, мировой опыт: все профессиональные объединения сильны тем, что держат в своем составе только лучших представителей отрасли. Это своего рода визитная карточка — если ты член союза, то клиент может не сомневаться в твоей компетентности. Очень хочется, чтобы и мы пришли к такому подходу, пока же на деле получается так: если ты платишь взносы и формально соответствуешь требованиям, то ты член объединения. Но это неправильно, поскольку приоритетной задачей должна оставаться борьба за качество.
Одно из последних достижений Главгосэкспертизы России — победа в Первой международной спартакиаде среди сотрудников экспертных организаций. В основе этого успеха лежит сплоченность команды или высокий уровень ее спортивной подготовки?
Ребята, которых мы делегировали на спартакиаду, были не новички, а спортсмены-любители высокого класса, но все-таки сплоченность команды имеет огромное значение. Даже в тех видах спорта, где она, казалось бы, не очень важна. Например, наш шахматист Евгений, который занял 1-е место в личном зачете, во многом именно благодаря поддержке команды чувствовал себя более уверенно. Я наблюдал за представителями четырех стран и сделал вывод, что российская сборная отличалась дисциплиной и поддержкой, у нас чувствовался боевой дух. Единственное, чего нам не хватило, так это сыгранности. Треть нашей команды — сотрудники из регионов, расстояние между которыми в два раза превышает территорию некоторых стран-участниц.
Для себя взяли на заметку подход к спорту казахских коллег, которые выступили инициаторами данного мероприятия. Для них спортивная жизнь является важной составной частью рабочего процесса. У нас тоже присутствует это, но пока не в таком системном варианте.
Еще один важный вывод — подобные спортивные соревнования отлично совмещаются с профессиональной деятельностью. У нас почти после каждой игры и каждого тура были сессии, где руководители и специалисты экспертизы из разных стран обменивались мнениями, обсуждали насущные вопросы, и такой опыт получился очень полезным. Помимо кубка из Казахстана мы привезли много интересных идей и практик. Спартакиада стала мероприятием двойного назначения.
Еще один насущный для отрасли вопрос — переход на ресурсно-индексный метод определения сметной стоимости строительства. С какими трудностями приходится сталкиваться на этом пути?
Переход на РИМ начался еще в 2016-2017 годах, по сути вся последняя пятилетка была посвящена этому процессу. Актуализировали сметно-нормативную базу. Сама система индексов тоже сильно изменилась: если раньше было 27 укрупненных индексов по видам объектов, то сейчас их более 60, и такая детализация снижает степень ошибки. Созданы федеральная система ценообразования и система мониторинга: появился наш центр мониторинга, и возродились институты в субъектах РФ, которые когда-то перестали существовать как вид. Сейчас уже 20 субъектов полностью перешли на РИМ, еще 29 субъектов находятся на стадии перехода. Эта работа идет. Нельзя сказать, что она легкая, но мы принимаем все меры: проводим еженедельные штабы, развернули большую учебную программу, организовали на базе нашего круглосуточного контактного центра целую система поддержки — все, у кого есть вопросы или сложности, могут обратиться сюда в любое время. На ФГИС ЦС создан отдельный портал по поддержке перехода на РИМ, на котором размещаются примеры расчетов, обучающие ролики, ответы на типовые вопросы, презентационные материалы.
Параллельно проводим экспертизу перехода — сопоставительный анализ оценки стоимости объектов базисно-индексным и ресурсно-индексным методами, чтобы не допустить резких колебаний.
Но сложности все-таки остаются?
Сложности есть, но ситуация находится под контролем. Тем более это не первый переход на новую систему в стройкомплексе, а потому, уверен, мы справимся.
Российская стройка вообще сильно меняется — за последние несколько лет она здорово рванула, благодаря сплоченной команде и тому, что наш президент поставил такие задачи — вопреки внешним препятствиям включить все механизмы в режим форсажа и достичь всех целей. В канун профессионального праздника хочу поздравить наших строителей с тем, что они живут в это время — сложное, но при этом дающее возможность каждому проявиться на своем месте. Главгосэкспертиза никогда не отделяла и не будет отделять себя от строительного комплекса: мы считаем себя в какой-то мере внутренней системой, поддерживающей стабильность отрасли, поскольку эксперты видят все на этапе проектирования и чувствуют себя ответственными за конечный результат.
Желаю всем работникам отрасли не сбавлять обороты, а только наращивать темпы и повышать качество возводимых объектов, которое в любое время должно оставаться в приоритете.
