За колючей проволокой. Анатолию Галицкому исполнилось 5 лет, когда в его родную Белоруссию пришла война. Деревня Передрейка, в которой жила семья Галицких, стояла на пути немцев, гнавших вереницы техники в Москву. Отец ушел на фронт в первые дни войны, попал в плен и бежал прямо из вагона, в котором везли пленных, выломав доски в полу. До родного дома добирался лесами, хотел уйти к партизанам, но не успел. Ночью немцы устроили в деревне облаву, сожгли добротно срубленные просторные дома, а всех жителей Передрейки отправили в товарняке на Запад, в Австрию. Так семья Галицких — родители и четверо сыновей — оказалась в концлагере близ города Линц.
«В нашем лагере содержались гражданские лица из СССР, выживали как могли. Еда ужасная, да и той не хватало, взрослых на весь день угоняли на работы. Начальник лагеря был настоящий зверь, — вспоминает Анатолий Игнатович. — Натравливал собаку на детей, некоторых она загрызла насмерть. А рядом через проволоку был лагерь, в котором содержались военнопленные итальянцы, испанцы, французы. Им жилось гораздо лучше — показывали по вечерам кино, и мы, детишки, когда стемнеет, перелезали к ним под заграждением. Они нас подкармливали, наливали по тарелке супа».
Освободили пленных американцы, а потом отвезли в советскую зону. И отличие наших солдат от американских было разительным: союзники выглядели ухоженными и сытыми, форма у них была чистенькая, как будто и не воевали, у многих было по несколько немецких часов.
Голод и учеба. После освобождения и окончания войны семья Галицких вернулась в Белоруссию. Но поскольку родная деревня была полностью сожжена, обустроились они в Мозыре. Родители пошли работать на завод, а Анатолий с братом стали ходить в школу. Голод и нищета стояли ужасающие, вспоминает Анатолий Игнатович. И когда в 1947 г. был высокий урожай хлеба и Сталин разрешил все отдать населению — это было настоящее счастье для людей.
Галицкий закончил 10 классов с хорошими оценками и мечтал о профессии летчика, но не сумел пройти конкурс из-за большого количества поступавших, да и зрение подвело. Не посчастливилось и с художественным училищем: хотя рисовал парень хорошо, но для поступления техника оказалась все же слабоватой. Тогда Анатолий с отчаяния уехал в Казахстан в г. Сары-Шаган, там работал буровым рабочим. Это была почти голая степь, жили в землянках, где окна и двери заменяли обычные дырки, а спали на кошме, которой и укрывались. Бывало, что ночью спящих людей просто засыпало снегом. Но занятий по рисованию Галицкий не оставлял.
Вскоре он познакомился с художником местного театра Анатолием Скурятиным, который за 2 недели подготовил юношу к поступлению в художественное училище г. Алма-Аты. И уже будучи студентом-отличником 4-го курса, Галицкий триумфально поступил в Московский архитектурный институт, конкурс в который тогда составлял 10 человек на место.
Марий Эл навсегда. В Йошкар-Олу Анатолий Галицкий с супругой Галиной приехал по распределению после окончания МАрхИ. С 1966-го по 2007 год он работал в проектном институте «Марийскгражданпроект», сначала в должности архитектора, затем главного архитектора и, наконец, директора института. По сравнению с Москвой или Ригой, откуда была родом жена Анатолия Игнатовича, Йошкар-Ола, конечно, выглядела настоящей деревней и производила удручающее впечатление, местные жители, по воспоминаниям Галицкого, приезжали на рынок в лаптях. С другой стороны, это было для новоиспеченного архитектора просто непаханым полем для деятельности и возможностью для реализации смелых творческих планов. Строительная база в Йошкар-Оле была слабоватой, а архитектура без строительства — пустое дело. «Я представлял сложные проекты, а строители мне их возвращали и говорили, что такое построить не могут, нужно попроще и пониже. А я рвался ввысь — все-таки столица, и мне хотелось, чтобы город, особенно его центральная часть, выглядел достойно».
Год за годом Йошкар-Ола менялась: вместо бараков возникали современные дома, появлялись новые улицы, скверы, фонтаны, кинотеатры, и за несколько десятилетий столица республики похорошела и изменилась до неузнаваемости. Так, например, только с 1970-го по 1975 г., кроме больших объемов жилищного строительства, в городе было возведено 30 общественных зданий. Самые значимые: ансамбль Монумента воинской доблести и Вечного огня (1973 г.), ДК 30-летия Победы (1975 г.), криволинейный в плане дом (1976 г.), ДК Ленина (1977 г.), магазин «Савария» (1977 г.), комплекс 14-этажных общежитий на 1200 мест «Бабочка» в микрорайоне Сомбатхей (1978 г.), русский драматический театр (1984 г.), республиканский театр кукол, ныне театр юного зрителя (1989 г.), сомбатхейская высотка с бывшим дворцом бракосочетания (1992 г.), Медведевская церковь (2003 г.).
Кривой дом. Вспоминает Анатолий Игнатович, что не все удавалось реализовать так, как хотелось и представлялось в мечтах. Идей у талантливого архитектора было много, а вот денежных средств на их реализацию не хватало. Большая доля государственного бюджета уходила на оборонку, на архитектуру оставались крохи. Иногда приходилось вести настоящую борьбу с чиновниками в высоких кабинетах, требовавших жестко придерживаться строительных нормативов и не поощрявших «архитектурного вольнодумства». Такая битва разгорелась за «кривой», как его прозвали в народе, многоквартирный дом.
«С этим домом была и смешная, и печальная история, — вспоминает Галицкий. — Тогда повсюду массово строили хрущевки. Я думал построить нечто иное, и само место, где предполагалось строительство, — улица, зеленая аллея — подсказали решение построить дом, который бы огибал эту красоту. Пришлось потратить немало красноречия, чтобы убедить и чиновников, и строителей, что это будет хорошо. Так и появился криволинейный дом, на первом этаже располагались магазины, квартиры там были больше и потолки выше, чем положено по нормативам, а на 5-м и 6-м этажах — квартиры в двух уровнях. Мне хотелось, чтобы людям было удобно и просторно, но чиновники за нарушение этих злосчастных нормативов меня оштрафовали, а потом сами же и дрались за эти квартиры. И позже, когда московская комиссия из Госстроя проезжала мимо моего дома, все как один восхищались, что в провинции строят такие интересные и современные жилые объекты, а чиновники поддакивали. В то время наш институт выписывал журнал «Немецкая архитектура», в советских журналах ничего интересного не печатали, а в немецком публиковались и Ле Корбюзье, и Вальтер Гропиус, и другие видные архитекторы того времени. И представьте мое изумление, когда я открываю новый номер журнала и вижу там свой дом. Это была такая неожиданность!»
Перед проектированием Русского драматического театра им. Константинова Галицкий объездил всю страну, чтобы изучить опыт других архитекторов. Ведь его целью было построить один из лучших в России театров, и это удалось, несмотря на крайне сжатый бюджет в 3 млн руб., тогда как цена аналогичного строительства в Казани, Уфе или Чебоксарах варьировалась от 8 до 12,5 млн. Такая же история была и с театром кукол, возведенным за год до развала СССР. Он считался лучшим в Союзе, приезжало много гостей, в том числе и из-за границы.
Отечество и заморские страны. Самым главным преступлением против людей в плане отечественного строительства архитектор Галицкий считает… хрущевки. «Я уверен, что это издевательство над людьми, неуважение, и в таких домах невозможно жить. Это какой-то пещерный минимум. Все эти хрущевки нужно сломать и забыть, как страшный сон, такого нет ни в одной стране».
Анатолий Галицкий — путешественник со стажем, и знает, что говорит. Он побывал в Финляндии, Венгрии, Чехословакии, Индии, Шри-Ланке, Германии, Польше, Болгарии. И везде отмечал и брал на заметку интересные объекты и нестандартные решения. Но больше всего ему понравилась Америка, а любимым городом стал Чикаго с его удивительной архитектурой и небоскребами, гостем которого Галицкий бывал не раз. Несмотря на любовь к России, Галицкий восхищается тем, как благоустроена Америка и с какой культурой и вниманием люди относятся к своим городам и домам. «Когда власть демократична, легче жить и строить, — убежден Галицкий. — В наше время архитекторам было тяжело — нас зажимали, подрезали крылья, а творческим людям нужна свобода». Но в СССР тоже есть чем гордиться, и это — сталинские высотки, считает архитектор.
Будни на покое. За долгие годы работы у Анатолия Игнатовича накопился большой материал рисунков, чертежей и фотографий. Они легли в основу книги, которую Галицкий стал писать, выйдя на пенсию. Это своеобразная градостроительная летопись города — любимого и ставшего теперь уже родным. Называется она «Йошкар-Ола. Царев город на Кокшаге. 1584-2016 гг.».
Многолетний труд уместился в тысячу страниц, которые Анатолий Игнатович распечатал на принтере и сшил собственноручно. Книга получила много одобрительных отзывов со стороны профессионалов, и архитектор Галицкий надеялся, что она будет издана. Обращался за финансовым содействием в разные инстанции, в том числе и в администрацию города, для которого в свое время так много сделал, но положительного ответа пока так и не получил. Не оставляет сегодня Анатолий Галицкий и свою любимую живопись, которая когда-то открыла ему дорогу в архитектуру. Портреты, сюжетные картины, пейзажи — в мастерской художника хранится порядка 350 полотен. Две его персональные выставки имели огромный успех, а вот третья (в связи с коронавирусом) пока не состоялась.
