Масштабы разрушений и потерь в период Великой Отечественной войны городов и сел Советского Союза превышают все катаклизмы в истории государства Российского, вместе взятые. Многие города после этого навсегда утеряли прежний облик, села так и не возродились. Восстановление же исторических зданий потребовало особого умения от архитекторов и реставраторов, создавших целую научную школу этого мастерства.
По исследованиям военного историка Бориса Тельпуховского, в СССР во время войны были разрушены 1710 городов и поселков городского типа, более 70 тыс. сел и деревень, 31 850 промышленных предприятий. Было разрушено порядка 1,5 млн зданий из 2,567 млн довоенных жилых домов в городах и 3,5 млн из 12 млн на селе. Общий материальный ущерб исчислялся 2,6 трлн советских рублей.
Из нынешних российских городов (ощутимо пострадали также советские Минск, Киев, Чернигов, Витебск, Гомель и др.) наиболее сильно были разрушены Севастополь, Старая Русса, Орел и Великие Луки (почти 100% зданий), Нарва и Новгород (по 98%), Новороссийск (96,5%), Вязьма (94%), Воронеж (92%), Сталинград, Смоленск, Ржев, Ростов-на-Дону и Курск (по 90%).
Учитывая, что именно старая часть городов с их доминантами в виде соборов и колоколен становились хорошими ориентирами для авиации и артиллерии, исторические здания пострадали наиболее заметно. К примеру, уже в 1941-1942 годах в Ленинграде серьезные повреждения получили Кунсткамера, Юсуповский дворец на Мойке, Музей этнографии, Шуваловский дворец, Инженерный замок, Горный институт, дом Адамини, Гостиный Двор, Смольный монастырь, Адмиралтейство, Кикины палаты. В здание сената было зафиксировано пять попаданий бомб и снарядов, столько же — в Юсуповский дворец.
В Петергофе был почти полностью разрушен Екатерининский и Английский дворцы, Орловский дворец в Стрельне, пассаж купца Солодовникова в Москве, усадьбы Званка и Грузино в Новгородской области, Дугино в Смоленской области, дом-музей Чайковского в Клину и др.
После окончания войны и обследования масштабов разрушений во многих случаях речь вообще велась не о восстановлении, а о строительстве заново целых городов на новом месте (Сталинград, Минск). Тем не менее составлявшие наибольшую культурную ценность здания было решено реставрировать и возрождать даже из руин.
В Северной столице, которую осыпали бомбами и снарядами 2,5 года, ликвидация последствий войны породила одну из ведущих европейских школ реставрации — ленинградскую. 19 марта 1945 года Ленгорисполком выпустил постановление N°141, согласно которому в городе была создана Ленинградская архитектурно-реставрационная мастерская (ЛАРМ), директором которой стал архитектор Леонид Анолик.
Основным принципом работы ЛАРМ стала научная, аналитическая реставрация под руководством опытных специалистов.
Инициатором ее открытия выступил известный архитектор Николай Белехов, возглавлявший во время войны отдел охраны памятников, благодаря которому были хорошо «одеты» такие выдающиеся памятники города, как Медный всадник, шпиль Адмиралтейства, Петропавловская крепость и пр.
Помощь Белехову в будущем институте «Ленпроектреставрация» оказывали также архитектор Кирилл Халтурин (возглавил проектную мастерскую) и художники-реставраторы Николай Перцев, Ирина Бенуа и др.
Их роль в воссоздании исторического облика Северной столицы бесценна. Ленгорсовет считал достаточным восстановить только фасады зданий, а внутренние помещения переобустроить в соответствии с современными требованиями. Однако группа Белехова сумела отстоять необходимость полноценной реконструкции исторических планировок и отделки, для чего ему пришлось даже лично идти на прием к председателю Госплана РСФСР Якову Чадаеву.
На базе ЛАРМ была разработана первая в мире методика комплексного восстановления памятников архитектуры XVIII-XIX веков, насыщенных богатой и разнообразной отделкой. И именно тогда в Европе впервые заговорили о ленинградской реставрационной школе, ее специалистов приглашали восстанавливать памятники европейской цивилизации.
Лицом к реке
Восстанавливать исторические здания Ростова-на-Дону поручили другой звезде архитектуры — бывшему главному архитектору Москвы Владимиру Семенову.
Будущий главный архитектор донской столицы Ян Ребайн писал в своих мемуарах: «Я возвратился в Ростов из госпиталя через два месяца после освобождения города. Перед моим взором предстала страшная картина разрушений. Почти все крупные здания города были превращены в руины. Когда в декабре 1944-го «отец отечественного градостроительства» и мой учитель В.Н. Семенов включил меня с группой ростовских архитекторов в работу над генпланом восстановления и реконструкции разрушенного Ростова, то длинных речей не было. Коротко и ясно нам сказали: надо уложиться в срок. Я помню, как в нетопленом зале с оконными проемами, заложенными стеклянными консервными банками, ежась от холода, академик Владимир Николаевич Семенов докладывал о первых начертаниях генерального плана».
В нем была реализована давняя задумка «вернуть город на Дону самому Дону». До этого жилые кварталы были отрезаны от реки фалангами промышленных предприятий, пакгаузов, купеческих лабазов, транспортных сообщений и пр. Единой артерии, связывающей застройку от Темерника до Богатяновского источника, не было — все перекрывалось глухими стенками и зданиями, к которым вели спуски. К тому же вдоль берега шла железнодорожная ветка от станции Кизитеринка к ростовскому вокзалу.
План Семенова предусматривал коренную перестройку с ликвидацией этого участка железной дороги и «развороту» общественных зданий к Дону.
Генплан был утвержден Советом министров СССР 9 августа 1945 года. Согласно ему начались демонтаж железнодорожной ветки и создание твердого покрытия и зеленой зоны набережной (проект Ребайна и Разумовского). Были подготовлены проекты Театрального спуска, а также строительства новых жилых районов к северу и западу от центра. В Ростове были намечены к разбивке многочисленные парковые зоны, скверы, палисадники — отголоски его старого «города-сада».
Послевоенный Ростов очень сильно отличался от довоенного, но как раз благодаря умному генплану Семенова он сумел сохранить свою старую часть, дополнив ее зеленым поясом — своеобразными легкими мегаполиса.
Базис и надстройка
В разрушенном Воронеже планом реконструкции и восстановления занимался главный архитектор Николай Троицкий, строивший здесь до войны известный «дом-гармошку», институт инженеров железнодорожного транспорта и др. По его проекту на месте уничтоженного бомбежкой старого здания было построено пятиэтажное здание управления ЮВЖД с 11-этажной башней с включением в его состав уцелевшего соседнего дома. Троицкий также выполнил проект восстановления здания XIX века, принадлежавшего в свое время Коммерческому банку, дополнив его трехэтажной жилой надстройкой. В процессе восстановления архитектор отказался от конструктивистских тенденций и привносил в обновленные здания неоклассические формы.
Некоторые восстановленные старые здания Воронежа и Ростова получили неоклассическую победную символику со звездами и знаменами на фасадах.
В Сталинграде уже в июне 1943 года одним из первых восстановленных зданий стал знаменитый «дом Павлова», который местные жители по кирпичику воссоздавали на комсомольских субботниках по инициативе Александры Черкасовой.
В Ростове, Волгограде, Воронеже и др. городах восстановительные работы в старых зданиях во многом сводились к надстраиванию дополнительных этажей к уцелевшим фасадам. И сегодня в историческом центре городов можно увидеть арочные окна первых этажей и прямоугольные (надстроенные) — последних.
