Зодчие эпохи восстановления

Патриарх донской архитектуры, отметивший в этом году свой 95-летний юбилей, один из председателей правления Ростовской организации Союза архитекторов СССР Владилен Хоронько считает, что для реализации крупных жилых, промышленных, социальных и инфраструктурных проектов Дона сегодня необходимо, выражаясь военными терминами, сосредоточить вокруг правительства Ростовской области ведущих проектировщиков, инженеров и архитекторов, а не распылять важнейшие, имеющие стратегическое значение заказы по частным конторкам. Только в этом случае можно будет говорить о стратегическом планировании, создании генпланов донских городов, развитии инфраструктурного и дорожного хозяйства. А также о восстановлении донской школы архитектуры с подготовкой кадров, об обеспечении их рабочими местами, ответственностью и качеством выполненных работ.

Владилен Хоронько в окопы Великой Отечественной войны шагнул прямо из-за школьной парты, едва окончив 9-й класс. Воевал на Северном Кавказе в составе знаменитой 56-й армии генерал-лейтенанта Андрея Гречко, оборонявшей Ростов еще в 1941 году и нанесшей вермахту первое серьезное поражение в этот год. Вместе с ней прорывал оборонительную «Голубую линию» на Кубани, штурмовал Таманский полуостров.

18-летним пацаном в составе 7-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Михаила Шумилова (Степной фронт) угодил в мясорубку Курской битвы. Аккурат после легендарного танкового сражения под Прохоровкой гвардейцы перешли в наступление, освободив Белгород и Харьков, выбросив фашистов за Днепр. После Ясско-Кишиневской операции 1944 года уже в составе 2-го Украинского фронта и выхода советских войск на государственную границу молодого бойца оставили служить в пограничных частях в северной Бессарабии. Пограничники тогда входили в структуру НКГБ-МГБ СССР (как и ныне в ФСБ РФ). Так что своими профессиональными праздниками заслуженный ветеран по праву может считать сразу три: День пограничника (28 мая), День строителя (второе воскресенье августа) и День чекиста (20 декабря). А уж День Победы — он и вовсе праздник для всех.

Недоучившийся в школе 25-летний старшина Хоронько демобилизовался из армии после 8 военных и послевоенных лет в 1950 году и приехал в еще не оправившийся от войны Ростов-на-Дону.

«Город очень пострадал от войны. По улице Энгельса от вокзала до Ворошиловского проспекта все лежало в руинах, не было ни одного целого здания, — вспоминает он. — Восстанавливали его с любовью всем миром. Сами жители очень старались возвратить Ростову его первоначальный облик».

Возможно, поэтому молодой парень пошел работать именно в строительство, параллельно заканчивая 10-й класс школы. Он устроился в архитектурно-планировочный отдел проектного института «Гипростройдормаш», специализировавшегося на проектировании заводов строительного и дорожного машиностроения. После войны институт размещался в небольшом частном домике и арендовал классную комнату в одной из школ города. Вскоре этих домиков потребовалось уже 15, а в 1951 году проектировщики восстановили и сильно разрушенное во время войны родное здание на Буденновском проспекте, 3.

Учитывая огромный объем послевоенных восстановительных строительных работ и острую необходимость в стройтехнике, эта работа была очень престижной и интересной. Тем более что отдел в «Гипростройдормаше» возглавлял Александр Аванесов — из плеяды будущих «звезд» ростовской послевоенной архитектуры, а первым наставником стал Илья Сербин.

Южную столицу, один из 13 городов СССР, наиболее пострадавших от войны, восстанавливать нужно было особенно тщательно, так как Ростов являлся не только крупнейшим железнодорожным и промышленным центром Юга страны, но и его культурным центром. Поэтому сразу по окончании войны была создана творческая группа мастерской Академии архитектуры СССР, возглавляемая экс-главным архитектором Москвы Владимиром Семеновым, в задачу которой входила разработка проекта (генплана города) восстановления и реконструкции Ростова-на-Дону. Вторая задача была не менее важна, ибо в ходе реконструкции надлежало «развернуть город к реке» и создать прогулочную набережную, которой в крупном речном порту не было никогда.

В творческую группу вошли столичные светила Владимир Колбин, Михаил Тараканов, Леонид Бирюков, а также ростовчане Владимир Григор, Ян Ребайн, Владимир Симонович, Георгий Петров и др.

Ян Ребайн и Валентин Разумовский представили план, по которому разбиралась сильно разрушенная железная дорога к Ростовскому порту, протянутая по правому берегу Дона от станции Кизитиринка через Темерник до вокзала. Сносились правобережные портовые пакгаузы, сараи и заборы вплоть до судоремонтного завода «Красный маяк». В 1949 году от устья Темерника до Кировского проспекта появилась настоящая набережная с твердым покрытием и озеленением.

Творческая группа внесла в генплан Ростова задачу удвоить общую площадь жилой застройки — с 6 812 до 12 310 га. При этом необходимо было нарастить этажность. Объем строительства 4- и 5-этажных домов в центре города к 1951 году достиг 80%.

«Восстанавливали город достаточно быстро и с любовью, строя яркие образцы неоклассицизма и модерна, — вспоминает Владилен Хоронько. — Лев Эберг воздвиг монументальный дом «Колос» с башенкой напротив ЦУМа, которое не успели построить до войны, здание «Ростовэнерго». Георгий Петров восстановил прекрасное здание архитектора Александра Померанцева гостиницы «Большая Московская», построил цирк и семиэтажный жилой дом на Буденновском по диагонали от ЦУМа. Михаил Ишунин спроектировал огромный шестиэтажный жилой дом на углу Садовой и Чехова, Лидия Пушкова — жилой дом на Садовой напротив Госбанка. Алексей Мулик в неоклассическом стиле спроектировал прекрасный ДК «Ростсельмаш». Владимир Григор спроектировал в том же стиле целый квартал — комплекс жилых и производственных зданий «Гипрошахта» на Садовой от Ворошиловского до Соколова, где сегодня находится аппарат полпредства президента в ЮФО. Это была блестящая плеяда настоящих творцов».

К середине 50-х годов Ростов послевоенный обрел свой современный облик, прекрасно сочетавшийся по стилю с творениями блистательных дореволюционных зодчих.

Тогдашняя тенденция в градостроительстве опиралась на государственную идеологию того, что советский человек после перенесенных испытаний должен видеть вокруг себя построенную по современным технологиям классическую красоту и радоваться жизни, забыв о трудностях и лишениях. «Сталин был человек со вкусом, — уверен Владилен Хоронько. — При нем в архитектуре превалировали классические тенденции: античные ордера, фризы, фронтоны, лепнина, скульптуры, лоджии, портики. Мы старались создавать красоту, чтобы радовать людей, чтобы они стали хоть немного счастливее в этой трудной жизни».

Однако вскоре Красота проиграла извечный спор с Рациональностью. С середины 50-х годов началась пресловутая борьба с «архитектурными излишествами». Был взят курс на удешевление строительства в пользу наращивания темпов жилой застройки. Логика в этом была: люди после войны ютились в бараках, подвалах и полуподвалах, коммуналках, общежитиях. Необходимо было найти решение, по которому в кратчайшие сроки основную массу горожан (48% населения страны) можно было бы переселить в отдельные квартиры. Приходилось это делать за счет дорогого и добротного зодчества в пользу быстровозводимых типовых проектов. Решающим стало сообщение о том, что возведение столичной высотки МГУ на Воробьевых горах с ее лепниной, мозаикой и колоннами обошлась в сумму, эквивалентную строительству города из пятиэтажных панельных домов на 40 тыс. жителей.

Прежние пышные проекты теперь отменялись, возведение уже начатых зданий замораживалось, украшения уничтожались, лепнина сбивалась. В Ростове подобных домов-сталинок и по сей день достаточно, значительную их часть удалось сохранить.

«Поточно-массовая застройка Никиты Хрущева привела к появлению крупнопанельного домостроения и снижению высотности зданий, — рассказывает Владилен Хоронько. — Архитектура была выхолощена. Безликие коробки с плоскими крышами, потолками в 2,5 м, кухнями в 4-6 квадратных метров. Зато строительство одного квадратного метра панельных хрущевок в ценах начала 50-х годов обходилось в 103-110 рублей, блочных — 115 рублей, кирпичных — 122-130 рублей».

С другой стороны, советские семьи получили то, о чем не могли раньше мечтать, — отдельное жилье с теплым туалетом. Для жителей ХХI века это, может быть, покажется непонятным, а тогда случился настоящий прорыв в улучшении жизненного уровня населения.

В Ростове для увеличения темпов строительства и подстройки под новые веяния на базе проектного института «Ростов- облпроект» начали создавать мощную структуру, куда вошли все гражданские архитектурные отделы, ранее распыленные по ведомствам. Появился проектный институт гражданского строительства, планировки и застройки городов и поселков «Ростовгражданпроект», где были собраны лучшие архитекторы и проектировщики Дона (всего около тысячи инженеров).

«Тогда в Ростове работали настоящие корифеи, — говорит Владилен Хоронько, — легенда ростовской архитектуры Ян Ребайн, сам участник ростовского ополчения, проработал в должности главного архитектора города четверть века. Он был не только одним из авторов проекта двух гигантских городских «спальников» — Северного и Западного жилых массивов, но и инициатором создания не менее обширных зон отдыха для ростовчан. Именно его радением в 50-х годах появился целый рекреационный кластер на Зеленом острове и на знаменитом Левбердоне. Другой участник войны Владимир Григор был главным архитектором Ростовской области с 1964-го по 1976 год. С его именем связано и послевоенное восстановление Ростова, и дальнейшее развитие донских городов и сел. Для обеспечения архитектурно-строительного комплекса подготовленными кадрами в 1964 году в Ростовском инженерно-строительном институте по инициативе завкафедрой архитектуры доцента Григора было создано архитектурное отделение, а затем и факультет. Из него развилась целая ростовская архитектурная школа. Потом им на смену пришли и другие известные талантливые архитекторы, руководившие в разное время городской и областной архитектурами. Норальд Нерсесьянц (дважды главный архитектор Ростова) был одним из авторов генплана Ростова, генпланов Азова, Новочеркасска, Пролетарска, Усть-Донецка. Возглавлял группу по разработке генплана Гаваны. За время работы главным архитектором области (1981-1997 годы) Эдуарда Полянского были разработаны крупные градостроительные программы по социальному переустройству донских сел и хуторов, реконструкции исторических центров Ростова, Таганрога, Азова и Новочеркасска. К сожалению, в последнее время главные ростовские зодчие сменялись слишком часто. Им удавалось проработать очень короткие промежутки времени. Вряд ли за это время можно сделать что-либо действительно значимое».

Сам Владилен Хоронько поучаствовал в комплексном гражданском строительстве на Дону. В Шахтах по его проекту построен суперсовременный на начало 70-х годов поселок текстильщиков ХБК, жилые комплексы метзавода в Белой Калитве (30 и 17 га), в Донецке, Новочеркасске, Волгодонске. В Ростове его трудами созданы областная клиническая взрослая и детская больницы, противотуберкулезный диспансер, ДК вертолетного завода. Особой гордостью он считает создание проектов «дворянских гнезд» — многоквартирных домов для партноменклатуры на Садовой (у кинотеатра «Ростов»), Пушкинской, Журавлева.

«Это было не так просто — построить дома по индивидуальным проектам с улучшенной планировкой во времена «борьбы с архизлишествами», — вспоминает он. — Приходилось получать разрешение на изменение типового проекта на уровне ЦК партии. Ведь там даже была предусмотрена отдельная комната для прислуги. Старались сделать что-то новое, оригинальное. Но с нынешними дворцами новых русских это, конечно же, не сравнить».

После развала СССР была упразднена и роль «Ростовгражданпроекта» как зонального центра гражданского проектирования на Юге России.

Специалисты расползлись по частным фирмам, объявляющим себя способными выполнять заказы от строительства песочницы до атомной станции. Вот только эти заказы все больше уходят из Ростова на сторону.

«Сегодня кто угодно делает важные архитектурные проекты для Ростова — Москва, Санкт-Петербург, Ставрополь. Когда такое было? Раньше мы сами были головным бюро для Северного Кавказа и не только: главный архитектор Ростова Норальд Нерсесьянц проектировал генеральный план Гаваны, по проектам ростовских промышленных архитекторов Теплоэлектропроекта и Промстройниипроекта строились по всему миру электростанции и промышленные предприятия. Существовала система подготовки кадров, преемственность поколений, перенимание опыта, повышение квалификации. Люди притирались годами. Существовали взаимный контроль, профессиональная ответственность. Ныне многое утрачено. Я уверен, пока при правительстве Ростовской области не будет восстановлен институт архитектуры, куда соберут все лучшие силы проектировщиков, толку не будет. На архитекторов будут вешать всех собак за огрехи властей, а людей не будут радовать бездушные коробки», — считает заслуженный ветеран архитектуры. 

Владилен Владимирович Хоронько родился 23 февраля 1925 г. 10 января 1943 г. из 9-го класса призван в армию. Из Нальчика через бои у Темрюка, через Курскую дугу и Белгород дошел в составе 2-го Украинского фронта до Кишинева. В августе 1944 г. переведен на охрану границы. Демобилизован в 1950 г. в звании «старшина». В 1956 г. с отличием окончил Ростовский инженерно-строительный институт. Работал в проектных институтах «Гипростройдормаш», «Гипрошахт», «Ростовгражданпроект». Автор большого количества микрорайонов, шахтерских поселков Ростовской области. В Ростове-на-Дону по проектам Владилена Хоронько построены дома партийной номенклатуры на ул. Пушкинской, Б. Садовой и Журавлева, а также здания Областной клинической больницы, Областного противотуберкулезного диспансера, Дворца культуры вертолетного завода. С 1976-го по 1980 г. был председателем правления Ростовской организации Союза архитекторов СССР.