Сегодня предлагаем вниманию читателей беседу с Юлием Борисовым, чьи профессиональные интересы в России простираются от Москвы до Южно-Сахалинска, от загородного жилья до космического центра, а перечень наград за уникальные проекты займет не одну страницу. Юлий — профессор Международной академии архитектуры в Москве, член Союза московских архитекторов и Московского архитектурного общества.
Как вы думаете, какие основополагающие тенденции, уже заметные в архитектуре сегодня, получат дальнейшее развитие в нашем веке?
На мой взгляд, архитектура становится более одноразовой. К большому сожалению. Срок жизни зданий уменьшается. Архитектура становится все больше предметом быта или областью дизайна. И, соответственно, со временем эта тенденция продолжится. С другой стороны, это принесет пользу людям. В их повседневную жизнь войдет многокомпонентное искусство красоты.
Опираясь на ваш опыт жизни и деятельности за рубежом: насколько эти тенденции будут отличаться в России, по сравнению с мировыми?
Архитектура интернациональна. Ее дух и функциональные особенности более-менее одинаковы. Есть различия климатические. Либо политические. Потому что архитектура, особенно общественных зданий, является витриной государства. Различия общества в разных странах в разные периоды, как мы знаем, оказывали значительное влияние на архитектуру. Поэтому могут быть отличия в силу этих причин.
Также у нас есть определенная задержка по отношению к мировой архитектуре. Это хорошо видно по истории прошлых веков, когда в основном фарватере была архитектура западноевропейских стран, а зодчие из-за рубежа строили в Москве, Суздале, Питере. Такую же задержку мы наблюдали в Советском Союзе. Это надо знать и использовать как шанс «не наломать дров». Нужно изучать негативный опыт, чтобы более эффективно реализовываться в нашей профессии, учась на ошибках других и открывая новые возможности.
Есть ли лично у вас идея, которую можно предложить коллегам в качестве перспективной для всей отрасли?
Сформулирую ее, исходя из предыдущего ответа. Сейчас в Европе очень распространено строительство многоэтажных деревянных домов по новой технологии. Это очень экономично, поскольку используется возобновляемый ресурс — древесина. И это правильный жизненный цикл, поскольку после демонтажа здания останется немного мусора. И в принципе, у нас страна богата лесом. Деревянное домостроение перспективно.
Передовой архитектурной мысли на эту тему пока в России нет. Соответственно, есть поле для новаторства и экспериментов. Может получиться интересный ход. Он не массовый, безусловно. Но может способствовать решению задач региональных программ по жилью, в том числе для труднодоступных областей, чтобы и там для людей появилось современное, экологичное, доступное и комфортное жилье.
Архитектор будущего — это творец, хранитель, экономист, управленец или…? Ваша версия, если можно. И какую роль сегодня играют зодчие в жизни отечественных городов и поселений?
С моей точки зрения, архитектор — очень обширное понятие не только в сфере строительства. Безусловно, исходя из трио Витрувия «польза, прочность, красота», профессия архитектора останется неизменной. Единственная сложность — технологии и знания.
Раньше, например, в Древнем Египте, у архитектора была маленькая палитра — только каменный блок и все. Соответственно, ему было нужно знать лишь математику и правила кладки блоков.
Современные здания содержат миллионы и миллиарды компонентов в строительных и отделочных материалах, теплоизоляции, стекле, механике, электронике и так далее. Например, сейчас личинка замка является умной — настраивается на определенного пользователя. И это тоже должно быть учтено в проекте.
Понятно, что сам архитектор детально во всем этом не разбирается, но в то же время знает многое в общих чертах и, как дирижер, руководит этим сообразно целеполаганию, которое есть и у него, и у заказчика проекта, и у общества. Поэтому архитектору, безусловно, нужны технические знания — значительно больше, чем ранее.
При этом, конечно, он работает в многомерном пространстве не только с физическими материалами, из которых объекты строятся, но и с ментальными особенностями и образами (колонну поставил — это театр, шпиль — церковь и так далее). То есть он должен понимать ментальность локального общества. В принципе, должен быть психологом. Понимать, как работают его здания, как внутри они воспринимаются, как будут жить дальше. Очень многие здания десятилетиями стоят, деформируются, психологически влияют на уровень развития общества.
Архитектор, безусловно, обязан знать экономику. Еще должен быть визионером, догадываться и представлять будущее, быть в хорошем смысле фантастом, чтобы построить здание, которое будет актуальным много десятков лет.
Должен быть предпринимателем, руководителем, управленцем, потому что, как и во все времена, ему надо четко организовывать работу над реализацией проекта сотен и тысяч людей. Так что миссия и роль архитектора очень велики.
Цифровизация уже пришла в архитектуру, в градостроительство, в системы управления развитием территорий. Вы, насколько мне известно, участвуете в таких проектах. Что интересного и одновременно перспективного дают современные технологии как самим архитекторам, так и обществу?
Мы работаем в кодах уже более десяти лет, и в свое время нас учили этому. В первую очередь технологии позволяют минимизировать количество ошибок, что крайне важно проектировщикам, особенно при уникальных проектах. Ошибок раньше было больше. Да и сроки исполнения проектов ставятся сейчас другие. Все значительно быстрее. Спасибо технологиям.
Второе преимущество цифровизации — удобство и формат общения между специалистами из разных регионов и стран. У нас были проектировщики из Франции, Германии, Канады, с которыми мы работали в одном информационном поле. Коды — такой более универсальный язык, который все понимают, поэтому легко общаться.
Глобально в архитектуре идет нормальное историческое развитие: была рейсшина, потом кульман, потом AutoCAD, потом трехмерная, а сейчас — BIM-модель. Здесь нет революции. Идет эволюционный путь развития. В дальнейшем, наверное, появится какая-то связь с виртуальной реальностью, и уже будет проще разбираться не с чертежами и моделями, а с чем-то более простым. Зачатки таких технологий уже есть.
А для общества, наверное, неважно, на каких технологиях основана наша работа. Ему важно быстрее и качественнее получить объекты недвижимости.
Впервые слово «реновация» прозвучало в Москве. И на ее опыт по такому кардинальному преобразованию территорий сейчас пристально смотрят другие регионы нашей страны. Да, у них совсем не те бюджеты. Но, учитывая ваш опыт в части проектов реновации, можете посоветовать, как уберечь власти и застройщиков от соблазна, фигурально выражаясь, построить новый мир на обломках старого, объявив малоценной средовую застройку исторических центров городов? В каких случаях лучше озаботиться реставрацией и реконструкцией имеющегося наследия?
Начну отвечать с конца. Очень неплохо определены все законодательные процедуры, касающиеся памятников архитектуры, средовой застройки. Все рекомендации есть. То есть именно механизмы очень неплохие, на мой взгляд. Другой вопрос — их реализация, особенно в регионах, там, где гражданское общество мало развито, что ведет к неудовлетворительному исполнению законодательства.
Если общество заинтересовано в сохранении памяти об архитектуре и культуре, то ему надо четче влиять на выполнение всех законных процедур, чтобы они соблюдались. В Москве, например, есть правозащитники, которые исторически занимаются этими вопросами. Здорово, на мой взгляд, что общество договорилось, как быть, как поступать правильно.
Отдельный вопрос — реновация в Москве и по всей России. Реновация — слово новое. На самом деле, процесс, обозначенный этим словом, идет постоянно. Была Москва сначала деревянная, стала каменная, теперь — высотная. То есть мы видим некий исторический процесс, в России — несколько скачкообразный. Возможно, это зависит от технологий. Но у меня есть подозрение, что больше он зависит от политической воли государства.
Во многих регионах на севере и востоке страны большая проблема в том, что, помимо ветхости жилья, его морального устаревания, еще добавляется нерассчитанная сейсмическая устойчивость зданий. Если землетрясение, то могут быть печальные последствия. Это вопрос безопасности для достаточно большого количества городов. К тому же еще есть вопрос энергоэффективности старых домов. Поэтому менять их надо.
У нас так исторически сложилось: мы много уделяем внимания вопросу строительства и гораздо меньше — проектированию. Но именно на уровне проекта закладывается качество строительства, экономика объектов и прочее.
На мой взгляд, проблема — в формировании закупки проектных услуг. Документы и 44-й закон говорят, что закупать надо по самой низкой цене. Соответственно, когда цена выступает основным критерием, то низкоквалифицированные проектировщики делают слабые профессиональные проекты, которые приводят потом к низкокачественной застройке.
При этом цена проектирования — максимум 4% от стоимости всего строительства. Поэтому экономия на проектировщиках оказывается незначительна в масштабах всей стройки, а вот последствия некачественного проектирования — очень серьезные. Если бы врачей, например, при операции на мозге или сердце выбирали по критерию самой низкой цены за услугу, то большинство пациентов оказывались бы на кладбище.
Считаю, надо посмотреть в корень проблемы и поменять подход к выбору проектных услуг, от которых зависит много производных. Тогда есть шанс, что ситуация изменится в лучшую сторону.
То же самое касается системы управления. Муниципалитеты в силу невысокого финансирования и тарифной сетки не могут конкурировать с коммерческими застройщиками. Очень большая разница в оплате труда. Потому бюджетные проекты так сильно отличаются по качеству от проектов коммерческих. Страдает от этого не одна только отрасль.
Что бесспорно является достижением отечественной архитектуры прошлого?
Я фанат Москвы. Поэтому атмосфера, которая возникла в рамках Садового кольца, Третьего транспортного кольца, считаю, уникальна. Город жителей прошлого и настоящего грамотно пересекается, сейчас он просто расцвел. Это вызывает во мне бурю положительных эмоций. И это подтверждается приезжими, гостями города. На мой взгляд, главное уникальное достижение нашей архитектуры — многообразная, сложная, интересная структура города.
Текст: Наталья Гончарова
На фото: проекты Юлия Борисова (из архива героя)
Это проект Отраслевого журнала «Вестник» «О чём говорят здания»: об архитектурном наследии России. Проект создан при поддержке Министерства строительства и ЖКХ РФ и Саморегулируемой организации Ассоциации «Объединение изыскателей».
